Класс информатики

Как и все на пост советском пространстве выстроенный замок отдавал показушностью. Нет, конечно же он был вполне аутентичным, но знаете, то самое чувство, когда понимаешь, что достаточно заглянуть самую малость глубже и в полной мере проявляются все трещины и облупившаяся штукатурка. Хотя снаружи он был вполне таки настоящим - красивые двери, яркая отделка, габэковские окна...

Нужно найти класс информатики. Во что бы то ни стало. Он должен быть на третьем этаже в конце коридора. Но почему школа?

Проходя под вечно слабо освещенными сводами и давящими мрачностью арками переходов между старыми и новыми корпусами он все никак не мог понять, почему куда бы он не попадал, что бы он не делал - он так или иначе оказывался в стенах средней школы. 

И все вроде бы как и было прежде - красивая плитка, веселые занавески,  но почему такие пустые взгляды? Нет, мне определенно надо найти класс информатики, он должен быть где-то уже совсем рядом. Я почти пришел.

Пробираясь сквозь толпы детворы в почему-то странных несуразных нарядах он не задавался вопросом о несоответствии - наверное так и должно быть. Необходимо просто добраться до цели.

Поднимаясь по странно составленным лестничным пролетам он видел знакомые лица. И хотя никто не обращал на него внимания, он чувствовал, что старое и до боли знакомое чувство легкой ненависти почти добавляло ему уверенности и спокойствия - все почти так, как и должно быть. Все на своих местах.

Вот он - третий этаж, он почти добрался. Проходя по паркетному коридору в голове всплывали образы, которые накладывались на реальность - вот они бегущие по дощечкам ножки в недавно купленных кроссовках, которые так приятно было показать. Вот лежащие на подоконниках разноцветные рюкзаки,  а вот пакет со сменкой. Главное не забыть повесить его на специально сделанный для него на спинке стула заботливыми руками отца крючок.  А слева перед глазами всплывают картины яркого солнца за окном и что-то рассказывающей  первой учительницы. У нее еще была короткая стрижка и темные волосы. А до нее была кажется Ирина. Но она была совсем недолго и потмоу не может по праву считаться первой. Хотя что тогда есть быть первой - той которая первая в порядковом значениии или та, с которой по-настоящему? Но Ирина была желанней. Может поэтому и ушла в декретный почти сразу после начала первой четверти. Но как было патешно наблюдать, как она флиртовала с приходившими к ней молодыми людьми. 

Тряхнув головой он приближался к концу второго этажа. Кажется здесь должен быть вход в спортивный зал. Эти маленькие вырезанные из дерева дверцы шкафчиков покрытые лаком и обломанные полочки с разогнутыми крючочками. И решетки на окнах. Решетки, которые должны были защищать стекла от нечаянно брошенного чьими-то руками мяча, но вместо этого почему-то напоминавшие о какой-то безысходности и невозможности спастись в случае экстренной эвакуации. Решетки на окнах и спиленная лестница. Всегда было интересно, а зачем снаружи нужна лестница, длинны которой хватает лишь для того, чтобы спуститься до второго этажа? Чтобы прыгать было ниже на как будто специально укатанную в асфальт площадку? Сразу после того, как перегрызешь зубами железные решетки на окнах. Но да хрен с ними, с решетками - еще чуть чуть и вот он третий этаж. Лестница за спортзалом на него ведущая конечно же не основная, по основной на переменах не протолкнуться. К тому же рядом с основной находятся классы биологии со всеми ненавистной биологицей. Бешеная биологица. Нет, не то чтобы она была действительно бешенной, вовсе нет. Просто ее так звали. Ну может она и была слегка двинутой. Возможно поэтому в аквариумы было так приятно отлить, а стул ее облить чернилами и подпилить ножки. Это еще из тех учительских стульев, когда седушка и спинка были обиты материалом темно зелено-бардово-непонятного цвета, а ножки были деревянными. Стандартный советский учительский стул. В котором замечательно подпиливаются ножки. И входная дверь в квартиру закладывается кирпичем. Старшеклассники умели мешать цемент - в среднем на замуровывание одной биологицы уходило ведро цемента и несколько часов работы. Вполне посильный труд для нескольких старшеклассников. Главное - отрезать телефонный кабель, потому что нет забавнее на свете действа, чем наблюдать орущую в окно биологицу по утру.

С каждой следующей ступенькой на третий этаж он ощущал какую-то странную легкость. Он знал, что еще чуть-чуть и будет на месте. Причем было уже совсем не важно зачем ему нужен класс информатики - он просто напросто знал, что должен туда попасть, а мысли о причинах и сомнения были слишком незначительны и малоинтересны  чтобы тратить на них время и силы. Да и был уже совсем близко.

А вот те самые белые стеклянные двери отделяющие лестничные пролеты от коридора.  А вот угол, где между уроками математики и истории вместе с одноклассниками успешно загоняли одну пышногрудую подружку и соревновались в том, кто больше жмякнет ее за не по возврасту большую грудь. Грудь.. Ведь что может быть лучше, чем сиськи? Уже тогда это казалось аксиомой. Что изменилось с тех пор?

Класс математики на третьем этаже в конце коридора. Эта странная доска, которую для того, чтобы на ней писать было необходимо смочить тряпку раствором воды с сахаром и упорно втирать в поверхность доски. А главное - не просвистеть момент, когда в позеленевших пластиковых двухлитровых бутылках из под фанты кончается проточная вода, чтобы воспользовавшись случаем предложить свою кандидатуру для крестового похода на первый этаж к умывальникам для последующего набора новой партии воды для преготавления ацкой смеси. 

Умывальники. Сколько крови было в них смыто. Ведь куда еще идти после выхода "на школьник", как не к ним. Умывальники на первом этаже становились почти меккой для тех, кому везло меньше. Главное - пройти мимо вахтершы. Не потмоу что она возьмет за ухо и отведет к директору, вовсе нет. Ей было глубоко параллельно на самом деле. Просто ее бесило отмывать засохшую кровь от умывальника. Хотя это и должна была делать уорщица, но умывальники вахтерша считала своей территорией и за нее же сражалась. И потому могла не дать дойти до умывальника, а искать другой ближайший источник проточной воды для смывания героических следов хотелось меньше всего. Дойти до умывальника, а потом намешать в правильной пропорции воду с сахаром и "вымыть" всей этой липкой жижей классную доску. Потмоу что на не подслащенной доске мел писать отказывался. Наверное мел был бракованный. Или доска. Да какая разница, ведь главное - не просвистеть момент опустошения пластиковых бутылок.

Наконец-то, я на месте, - подумал он и толкнув дверь шагнул вперед. В первое мгновение его притупило. Он не мог понять, почему вокруг нету столь привычных расставленных в соответствии с нормами безопасности по краям кабинета компьютеров. Почему нет привычного учительского стола у входа и сидящего за ним маскита. Почему он не рубится в Фаллаут 2 (ибо ничего другого на этой рухляти все равно бы не запустилось. Разве что Дюна) и не объясняет ученикам смысл использования горячих клавиш для ускорения осуществления повторяющихся однотипных действий. Вместо этого в нос ударил затхлый запах овощного склада и старого пролитого пива. В тусклом освещении бегали оборванные детишки собирая пивные бутылки и сливая недопитое кем-то содержимое в одну, от чего все вокруг было покрыто пивными брызгами и подтеками. У стен стояли мешки с картошкой а на наспех сбитых ножках лежали выломанные где-то двери служившие чем-то вроде прилавков. У прилавков стояли одетые в тряпье грязные люди и пытались выторговать у таких же грязных и немытых продавцов какую-то бесполезную чушь. Хотя и людьми то их назвать было сложно.  Тени. А сквозь завешанные тряпками давно немытые и кое-где треснувшие окна пробивались редкие солнечные лучи, но не те яркие и теплые солнечные лучи что мы так привыкли видеть вечером в середине июля, а те, что бывают в октябре, когда небо затянуто белой дымкой и туч как бы нету, но нету и неба. И только этот белый, холодный безжизненный свет кругом. 

Он стоял посреди всего этого копошения  а в голове крутилась лишь одна мысль: "Но где же класс информатики?.."