Эквивалентность / Перспектива

(предыдущая часть тут)

Они старались пользоваться подземными тоннелями и крышами для перемещений. Ходить по поверхности становилось все сложнее и сложнее еще и от того, что если раньше камеры слежения лишь пассивно «наблюдали», то с внедрением активной системы распознавания личности, пройти незамеченным становилось практически невозможно...

Теперь почти на каждом перекрестке находился сканер, который обязывал посмотреть в его всевидящий глаз, для идентификации личности. В случае отказа, независимо от причины, неопознанный субъект помечался, как угроза и камеры наружного слежения переходили в сопровождающий режим до тех пор, пока к субъекту не подоспеют вызванные автоматически силы правопорядка. В совокупности с магнитными сканерами вживленного чипа на входе в любое общественное здание – контроль стал поистине тотальным, давая дополнительную статистическую информацию по перемещению граждан, с возможностью отслеживать занятость, пресекая на корню возможность находиться в «не положенном» месте в «положенное» время. Больше не было необходимости в свидетелях, для подтверждения вашего алиби – местоположение отслеживалось автоматически. Дешево и почти безотказно.

Таким образом крысы были вынуждены уходить в еще большее подполье. По большому счету объявлять охоту за головами Альянс не намеревался отчасти потому, что особой угрозы пара крыс, живущих под землей не представляла, а отчасти потому, что резона тратить дополнительные средства на ползание по подземным тоннелям, пусть даже силами безмозглых клонов, начальство не видело. В конце-концов пока крысы прячутся по тоннелям, они – живут в роскошных дворцах, слишком «далеко» от этой незначительной проблемы.

Крис предпочитал крыши. С одной стороны ему нравился солнечный свет, приятно ласкающий кожу, а с другой – ему нравилось наблюдать сверху, как по улицам молчаливо и с хмурыми лицами ходят жители, регулярно понукаемые патрулями.

Раньше Крис часто задавался вопросом, почему некоторые самостоятельно шли в ряды Альянса. С одной стороны было понятно – тебе автоматически обеспечивается безпроблемное существование, единственной целью которого становится служение. Но с другой, ведь, этим все равно не сможешь насладиться – каждому поступившему проводят серию операций, которые направлены на подавление всякого намека на волю или самостоятельное мышление. Какой смысл «жить лучше», если способность сравнивать исчезает? Если сравнивать больше не с чем, а вся мозговая деятельность сводиться к выполнению отданных Центральной Системой приказов?

Необходимость в вербовании объяснялась просто – экономия средств. Ведь производство клонов было делом затратным, а для таких целей, как банальное патрулирование создавать генетически модифицированных человеческих особей было нецелесообразно. Хотя в обиходе все называли представителей правопорядка «клонами», все же обычные патрули клонами не были. Гораздо дешевле было вербовать обычных людей, предварительно промыв им мозги. По большому счету закон о генетических различиях был введен лишь после того, как кого-то из верхушки испугало наличие в его прислуге трех совершенно идентичных служащих и, дабы больше не пугать себя и все оставшееся население, было принято решение максимально «дистанцировать» клонов визуально. А для этого нужны были уникальные цепочки ДНК, создавать которые было гораздо дороже, чем заимствовать уже готовые.

«Альянс дает вам возможность избавиться от проблем повседневности и рутины! Что надо от вас – лишь прийти к Нам и позволить нашим специалистам сделать вас счастливыми!» - после чего у вас берут образец ДНК, для дальнейшего пополнения генофонда клонов, стерают воспоминания, вживляют небольшое коммуникационное устройство, служащее одновременно и рацией и пультом дистанционного управления и... все. Добро пожаловать в ряды Альянса.

Как ни странно – очень многие на это соглашались самостоятельно. Да, это было своего рода самоубийство, но при этом давалась надежда, что хотя бы твой разум попадает в виртуальный рай. Пусть даже всего лишь на время твоего служения. Причем, было уже совершенно не важно, что гормональный коктейль и блаженство, которое коммуникатор вызывал в мозгу, были лишь программой, созданной учеными Центральной Системы с единственной целью – отключить ваше сознание, пока ваше тело исполняет их приказы.

Кстати, было ли так на самом деле, Крис тоже не знал. Так объясняли буклеты Альянса, это же рассказывали перед тем, как вы ставили свою подпись на контракте. Но «оттуда» никто не возвращался, а, следовательно и подтвердить, что за всей этой процедурой стоит что-то, кроме банального выжигания мозгов, никто не мог. Но так или иначе – люди шли и подписывались. Кто-то после потери работы, кто-то убегая от семейной рутины, а кто-то просто потому, что и раньше ничего, кроме бесполезного куска мяса, способного лишь жрать и ср*ть, из себя не представлял. Ряды Альянса пополнились очень быстро.

Вот и получилось, что люди разделились на несколько классов – плебс (они же «жители»), крысы (недобитые остатки бунтарей), персоны (привилегированная каста «приближенных» жителей высшего сословия), клоны (исполнительный орган Альянса, они же – полиция и армия), головастики (ученые под руководством Альянса) и Центральная Система (верховная власть - мозговой центр всего).

Насчет того, кто же на самом деле всем этим управлял, у Криса тоже было крайне много сомнений, ведь само правительство никто уже давно не видел – примерно с самого введения военного положения. Считалось, что ЦС находится в цитадели – дворце правительства, но переметнувшиеся к крысам головастики утверждали, что сама цитадель – это скорее символ, нежели реальное пристанище правительства. Ходили слухи, что само правительство уже давно было заменено глобальным искусственным интеллектом, но поверить в такое Крису было сложновато. Верить в то, что за все это ответственен пусть и ополоумевший, но все же человеческий мозг, приятнее, чем в то, что за всем этим кошмаром стоит холодный разум бездушного супер компьютера.

Так или иначе - ученые под руководством военных приложили немало усилий, для создания Единой Системы, которая бы включала в себя контроль, организацию, а затем и управление, ставшей в последствии глазами ЦС. Альянс же состоял по большей части из военных, пришедших к власти после того, как обычное правительство оказалось бессильно, однако Альянс не был верховной властью, являясь, скорее, промежуточным звеном, стоящим между ЦС и общественностью. Если еще проще, то ЦС занималась глобальным управлением, создавая стратегию, в то время, как Альянс разрабатывал и внедрял локальные решения тактического характера.

Сконцентрировав всю власть в своих руках, Центральная Система больше не нуждалась в общественном волеизъявлении, а, следовательно и снисходить до взаимодействия напрямую тоже не было необходимости. Это означало, что политика, как таковая исчезла с общественной арены и экранов, будучи полностью замененной пропагандой Системы с показом достигнутых успехов. Институт выборов был упразднен, а значит и тратить средства на «убеждение» в правильности Линии необходимости больше не было, соответственно исчезло Правительство в начальном его понимании. Вместо огромного и малоэффективного парламента, депутатов, министров и президента появился Совет, состоявший из пяти членов. Этого количества было как раз достаточно, чтобы в любом случае принять или отвергнуть очередной закон. Впрочем, Крису было не известно, были ли случаи разногласий в Совете, потому что он не помнил ни одного случая, когда бы решение не было единогласным.

Ситуация на улице теперь была спокойной и потому Крис дал знак, чтобы остальные начинали перемещаться. Это было не слишком сложно, особенно учитывая, что этот район был относительно старой застройки и потому дома жались один к другому достаточно плотно, соединяясь местами в одни сплошные шеренги, перемещаться по крышам которых было довольно просто. Важно было лишь следить, чтобы снизу патрули не заметили движения, иначе с большой вероятностью нарушителей быстро ловили. Особенно после того, как за укрывательство было введено дополнительное наказание в качестве лишения собственности, помимо уже имевшихся исправительных работ.

Один за другим, группа начала перебираться с одной крыши на другую. Во многих местах дома стояли вплотную, но иногда приходилось перепрыгивать. В самом начале крысы строили небольшие мостики, соединяя крыши, но довольно быстро власти поняли это и для начала стали опоясывать все крыши системой слежения. Впрочем, их хватило на недолго, ибо в отличии от уличных камер, с камерами на крышах расправляться было намного проще, оставаясь при этом незамеченными, а к тому моменту, когда по сигналу тревоги подоспевали группы быстрого реагирования, нарушитель уже успевал скрыться в ближайшей канализации, куда патрули уже не лезли. Через некоторое время Альянс понял, что постоянно восстанавливать наблюдение на крышах нерационально, так что, в конце-концов, камеры на крышах восстанавливать перестали. Так были «отвоеваны» крыши. Хотя это и не мешало патрулям регулярно ломать воздушные переходы, что все же осложняло передвижения , хотя и не делало их невозможными.

Когда почти вся группа перебралась на крышу, на которой сидел Крис, он дал отмашку затаиться – в поле зрения появился очередной патруль. В принципе, ничего сложного во всем этом не было – надо было всего лишь добраться до северного края района, часть пути до которого проходила по крышам. Будь он один, он бы проделал все это намного быстрее, но тогда бы ему пришлось совершать несколько заходов, так как унести много продуктов одному становилось не столько невозможным, сколько просто утомительным и опасным. К тому же таскать продукты ему было немного унизительно. Гораздо разумнее было организовать переход группы мулов (так они называли тех, кто таскал добро на себе). Таким образом пусть и медленно, но зато за один заход можно было перетянуть количество продуктов достаточное на несколько дней или даже на неделю.

Чтобы привлекать еще меньше внимания, дорога «туда» осуществлялась руно утром, в то время, как «назад» шли уже вечером – это было самым разумным, учитывая, что патрули сменялись как раз утром и вечером. Так было и в этот раз. Дойдя до склада и нагрузившись «браком» с местной продуктовой фабрики, группа выждала до вечера и возвращалась с полными рюкзаками продуктов, когда Крис обнаружил, что там, где должен был находиться небольшой мостик между крышами – зияла пустота.

Приказав всем остановиться, он подполз к краю и заглянул вниз. Все было тихо, не считая валявшихся на асфальте обломков сделанного им когда-то мостика. Крис тихо выругался. Это означало, что надо было либо прыгать, либо вернуться на пару домов назад и пытаться пройти по улице. Ни первый, ни второй вариант не были безопасны, так как в первом случае надо было перепрыгнуть почти трех метровый проем, в то время, как по улице было необходимо пробегать под камерами, что неминуемо поднимет тревогу. Расстояние между домами было не таким уж и огромным – он и не через такие перепрыгивал, но это он, а в группе были и менее физически «адекватные». Особенно его беспокоил Пухлый. Пухлый был незаменимым мулом, но делал он это очень медленно и уж точно прыжки в длину не были его коньком.

- Альтернатив у нас не слишком много. Либо мы прыгаем по одному страхуя друг друга, либо возвращаемся назад и бежим через улицу. Если прыгаем, то скорее всего пройдем незамеченными, это было бы намного приемлемей – поднимать лишний шум, особенно сейчас, нам ни к чему. Если выберем улицу, то помимо марш броска со всей поклажей, мы так или иначе привлечем к себе внимание и это вполне может стать нашей последней вылазкой на завод по этому маршруту на ближайшие пару недель, - сказал Крис и провел взглядом по лицам, остановившись на Пухлом.

- Мне что бежать, что прыгать – одинаково херово выйдет, попробую допрыгнуть, если повезет, то хотя бы шум не поднимем, - ответил тот.

- Только если вниз не навернешься, тогда уж точно будет шумно, - усмехнулся один из мулов. Крис не улыбаясь посмотрел на него и смех прекратился.

- Уверен? – переспросил он снимая рюкзак. – В таком случае я прыгаю первым и ловлю рюкзаки, ты кидаешь. После этого один за другим начинаете прыгать вы. Учить никого не надо? – все молча кивнули. – Тогда поскакали.

Став у края и снова осмотревшись, Крис сделав пол оборота для придания скорости и запустил свой рюкзак через пролет. Описав дугу, рюкзак с глухим звуком упал на соседнюю крышу. Постояв еще несколько секунд, Крис отошел на несколько шагов назад и, глубоко вдохнув, бросился вперед. Оттолкнувшись левой ногой от края крыши он с легкостью перемахнул через пустоту и приземлился на противоположной крыше. Осмотревшись и не заметив признаков опасности, он подал знак перекидывать рюкзаки.

Без особого труда Пухлый один за другим перекинул все пять рюкзаков, после чего вопросительно посмотрел на Криса. Тот снова аккуратно обошел крышу по периметру, проверяя обстановку, после чего дал знак. Первыми перепрыгнули два мула, которых Крис особо не знал, но которые при этом делали то, что от них требовалось без особых вопросов. Третьим хотел прыгать Юморист, но Крис движением руки дал понять, что сейчас будет прыгать Пухлый. Крис не хотел, чтобы тот прыгал последним – слабое звено не должно быть последним – плохая примета.

Изрядно вспотев, Пухлый неуклюже разбежался и прыгнул. На какое-то мгновение Крис подумал, что тот недостаточно разбежался, но вопреки опасениям, Пухлый с легкостью перелетел разделявшее крыши пространство. С облегчением выдохнув, Крис удовлетворенно кивнул изрядно вспотевшему Пухлому, тот, казалось, светился от гордости за себя.

Теперь прыгать предстояло Юмористу и девчушке-подростку. В способностях ни одного, ни второй Крис не сомневался – оба они были в хорошей физической форме, не говоря уже о том, что девчушка вообще иногда напоминала лань, до того Крису иногда нравилось смотреть, как она карабкается и перепрыгивает с крыши на крышу.

Если разобраться, то брал он ее не столько для таскания грузов, сколько с единственной целью – научить некоторым приемам. Ну, еще и потому, что она ему просто нравилась. Конечно, брать ее на что-то более-менее серьезное ему бы не позволило благоразумие, но на такие относительно безопасные вылазки, как походы за продуктами, он брал ее постоянно. С ней они казались не такими унылыми.

Разбежавшись, Юморист одним ловким движением перепрыгнул через крышу и растянул свой рот в довольной ухмылке. Не обращая внимания, Крис повернулся и посмотрел на оставшуюся на крыше девушку. Та со скромной улыбкой посмотрела на него и отойдя на пару шагов назад – пустилась вперед. Но, возможно, край крыши был слишком гладким, возможно она просто не правильно рассчитала свою силу, но перед самым толчком ее нога скользнула по краю крыши и девушка сорвалась вниз. В следующую секунду раздался негромкий шуршащий удар и сразу же после – второй, чуть громче и больше похожий на хлопок. В первое мгновение никто не мог поверить в то, что только что видел. Ничего не говоря все бросились к краю крыши. Заглянув за край, Крис крепко сжал зубы – девушка лежала на асфальте лицом вверх с закрытыми глазами. Одна ее нога была неправдоподобно вывернута, а тело изогнуто в пояснице. Из уха и рассеченной брови по лицу стекала кровь. Все замерли в наступившей паузе.

- Мы не сможем ей помочь, – прервал тишину один из мулов. Крис молчал.

В это мгновение девушка издала тихий стон. Все снова посмотрели на нее. Не открывая глаз, она снова застонала, теперь уже чуть громче. Крис продолжал смотреть на нее, когда она чуть приоткрыла глаза – один был полностью красным, в то время, как второй, казалось, смотрел куда-то вверх. К горлу криса подступил неприятный комок. Еще через минуту она снова застонала и попыталась чуть повернуть голову – теперь она смотрела туда, где стояли они и Крис был уверен, что она их видела.

- Надо уходить. Кто это сделает? - спросил Юморист. Все остальные молчали. Крис посмотрел тому в глаза и, задержавшись на мгновение, снял с плеча карабин. Через оптический прицел было видно, что она действительно смотрела на них, возможно даже на него. Она больше не стонала, только губы чуть подрагивали, словно она что-то хотела сказать. Крис попытался понять, что она шепчет, но не смог – губы едва шевелились.

- Ей все равно не помочь, а если ее заберут, то вытянут все, что найдут, ты сам это прекрасно знаешь, - тихо сказал Юморист.

Да, Крис это знал. Возможности помочь девочки у них не было. По крайней мере не теперь, когда был перекрыт доступ к госпиталю. Для получения медицинского обслуживания был необходим чип, который крысы, естественно, вынимали, чтобы не быть отслеженными. А в случае отсутствия чипа вы автоматически лишались права на медицинское обслуживание. Вместо этого вас сразу же отправляли в Исправительный Лагерь. Если, конечно, вы были здоровы. Если же у вас выявлялись какие-либо физические проблемы, несовместимые с физической деятельностью в Лагере, то сразу после изъятия пробы ДНК и сканирования памяти, вас отправляли прямиком на «переработку». Они даже не утруждали себя очисткой ваших мозгов – зачем тратить время и средства на промывку мозгов тому, кто через несколько часов уже будет питательным бульоном для подкормки биоэлектро генераторов?

Крис знал, что девочка будет в сознании, когда без всякой анестезии, ей просверлят несколько отверстий в черепе, вставят туда сенсоры и начнут поджаривать мозги. Он знал, что для наиболее продуктивного «изъятия» кору головного мозга нагревают до сорока градусов – достаточно горячо, чтобы информация считывалась максимально быстро, но недостаточно, для закипания крови. Он знал, что назвать это состояние сознанием уже нельзя, но и беспамятством – тоже. Человек все еще чувствует, находясь, словно в бреду. В зависимости от количества и полезности информации, процедура может занимать от нескольких минут, до часа, после чего вас не убивают даже тогда – инъекция бы испортила вашу биохимию, что неприемлемо для последующей переработки. Вместо этого вас запирают еще на несколько часов в специальной капсуле для диализа – своеобразной очистки вашего тела от всевозможных содержащихся в нем вредных веществ или микроорганизмов. Вероятность, что к этому моменту вы уже придете в себя, довольно высока, а это значит только то, что в момент, когда вам введут инъекцию расщепителя – вы снова уже будете чувствовать все. Чувствовать, как созданная на манер паучьего желудочного сока смесь огненной волной распространяется по венам, начиная процесс расщепления, а через несколько часов на процедурном столе останется все «лишнее» в виде волос, зубов и прочих инородных предметов, в то время, как основная часть вас стечет по специальным каналам в сборник биомассы.

Закрыв на секунду глаза, Крис снова посмотрел на лицо девушки – ее губы больше не шевелились, но левый глаз все так же продолжал смотреть на него. Крис знал, что если выстрелит, то образец ДНК у нее все равно возьмут, но, хотя бы, не смогут использовать ее память и тело для переработки – мертвые для переработки не годились.

Сделав вдох, Крис переместил точку сведения линий прицела в центр лба девушки и, задержавшись на мгновение, надавил на спусковой крючок. Карабин с приглушенным хлопком ответил ударом в плечо.