Развитие / Перспектива

(продолжение, начало тут)

Поезд подъезжал к станции. За несколько метров до остановки началось резкое торможение и Криса дернуло вперед. Еще секунда и поезд остановился. В это же мгновение к поезду побежали жители...

Система давно сошла сума и поэтому перебегающие по путям люди ровным счетом не волновали никого. Теперь самым важным было попасть в список тех, кто имел право сесть на поезд, потому что в противном случае ты оставался ждать следующего. А когда он придет было не известно.

Постепенно жители заполонили перрон и прилегающие пути, суматошно пытаясь взобраться на перрон собственными силами, толкаясь и кряхтя, оставаясь при этом все также молчаливыми. Говорить в слух уже давно стало серьезным преступлением, наказание за которое в большинстве случаев означало ссылку в ближайшую исправительную колонию. Что происходило с попавшими туда думать Крису в этот момент хотелось меньше всего.

Откуда-то издали донесся гудок приближающегося грузового электровоза и жители поспешили освободить пути. Впопыхах один из них уронил чемодан, но поднять его времени уже не оставалось – поезд был уже слишком близко. Неожиданно, из толпы выскочил один житель и бросился на пути, пытаясь вытащить чемодан, в надежде обзавестись столь опрометчиво брошенными своим прежним хозяином вещами. Но, видимо, чемодан оказался чуть тяжелее ожидаемого, либо истощение пытавшегося поднять его жителя было чрезмерным - выскочить вовремя ему не удалось. Не останавливаясь, поезд подмял беднягу под себя, пережевывая его внутренности стальными колесами. Стоявшие на перроне жители молча отвернулись. К тому моменту, когда необычайно длинный грузовой электровоз закончил свой ход через железнодорожную станцию на то место, где еще несколько минут назад оборвалась жизнь очередного бедняги уже никто не смотрел. Крис чуть осунувшись и втянув голову в плечи, пошел по направлению к выходу.

Многое изменилось с тех пор, когда Крис мог бы назвать этот мир «нормальным». Сейчас уже сложно вспомнить, когда именно все это началось, но в одном он не сомневался – началось это не сразу. «Нельзя просто так взять и открыть баночку с зеленкой... Бред! Какой бред! Как все до этого докатилось? Всемирные войны, геноцид и голод, загрязнение окружающей среды и глобальное потепление – это казалось таким существенным и требующим внимания... даже если всем было глубоко нас*ть. Но хотя бы это казалось важным. Человеческая жизнь и справедливость. Закон и порядок. Теперь, пожалуй из всего этого остались лишь закон и порядок» - думал Крис, выходя из железнодорожного вокзала в тот момент, когда из ниш возле путей выезжали роботы-уборщики, чтобы убрать все то, что осталось от спрыгнувшего на пути бедолаги.

Хотя, пожалуй, Крис бы смог примерно назвать тот момент, когда произошел надлом. Момент, когда все кругом просто решили, что слишком устали. От чего? От всего того, что на тот момент им казалось не правильным. От несправедливости, от беззакония, от посягательств некоторых на их и без того скромный маленький мирок. Не то, чтобы Крис кого-то осуждал, вовсе нет. На тот момент он был полностью согласен со всем тем, что происходило. Более того – он и сам не раз участвовал в ночных погромах... Сколько времени прошло с тех пор.

Шагая по улице и стараясь не поднимать голову выше, дабы не попасть в поле зрения всевидящего ока камер слежения, Крис старался как можно быстрее уйти от вокзала. В конце концов публичные места подлежали особо тщательному контролю, а случайная проверка документов была ему сейчас явно ни к чему. Тем более в свете предстоящего.

Зайдя за угол и осмотревшись не идет ли кто за ним, Крис перевел дыхание. Теперь можно было не спешить. Подойдя к мусорному контейнеру, который не опустошали уже лет 5, он присел на корточки и достал из под него ключ. Улыбнувшись, Крис прошел в глубь закоулка и снова осмотревшись, медленно отодвинул прислоненный к стене фанерный щит. «Коллегия ждет Вас! Присоединяйтесь!» Криво усмехнувшись и открыв дверь ключом, Крис снова задвинул старый агитационный щит на прежнее место.

Пошарив по стене и нащупав выключатель, он включил свет. Перед ним была его старая добрая берлога. Как же давно он тут не был! Его даже не удивило наличие электричества – этим олухам было уже давно все равно, куда и на что тратятся деньги. У Криса вообще уже давно сложилось впечатление, что настоящих людей там либо не осталось, либо от людей у них осталось слишком мало. Грех жаловаться, ему же лучше.

Подойдя к шкафу с припасами и достав пару консервов, Крис приятно улыбнулся. Покупать продовольствие становилось все сложнее и сложнее – постоянные контроли и постоянное подорожание начинали негативно сказываться. «Фигня, прорвемся!» - подумал он и вывернул консервированный тунец в пластиковую тарелку. Вокруг приятно запахло и подобно собачкам Павлова у Криса начала неконтролируемо выделятся слюна. «До чего же классно просто кушать! Как много нового начинаешь понимать по прошествии времени. А ведь казалось – все уже давно понято и изведано...» - подумал Крис и с удовольствием положил в рот кусочек консервированного тунца.

- А ведь это все гребаные эмигранты! Вот какого хера им не сиделось по своим норам? Нет, надо было ломануться за красивой жизнью! Ведь и правда – зачем сидеть в своих вонючих землянках, когда по телевизору (гребаные маркетологи – хотели продавать продукты обезьянам крутя рекламу в их берлогах – нате получите!) крутят ролики о том, как жирные  откормленные коты разборчиво обнюхивают, какой корм им кушать! Нет, пожалуй с рыбкой это не вкусно, а скушаю-ка я китикэт с ванилькой! И довольная морда откормленной котяки крупным планом. И они всерьез хотели, чтобы эти безграмотные аборигены дружно не ломились в их прекрасный цивилизованный мир, где даже гребаные коты живут лучше чем средний класс в аборигении? Идиоты.

Подойдя к небольшому шкафчику и аккуратно приоткрыв двери, Крис с удовольствием поприветствовал стратегический запас алкогольных напитков. «Вот они – мои малышки! Идите к папочке!» С хрустом откупорив бутылку и приложившись с горла, он удовлетворенно улыбнулся. Ему нравился обжигающий вкус во рту. Он позволял чувствовать себя живым. Словно живительное тепло разливалось по его внутренностям, наполняя силой и спокойствием. Как мало спокойствия теперь у него осталось.

А ведь было даже прикольно – собираться по ночам и громить этих утырков. Все эти ублюдочные сволочи, что безнаказанно разгуливали по улицам и открыто насмехались, совершенно не опасаясь того, что им вообще что-то будет. Грабежи и кражи, разбойные нападения, а власти ничего не могли поделать, ведь что можно сделать с тем, кто даже не гражданин? Что можно сделать тому, у кого нету даже адреса, чтобы прислать ему повестку в суд? В суд. Ахахаха! Как же это теперь смешно звучит. Суд. Теперь суд состоял из вынесения приговора и его исполнения. Но начиналось все это иначе. Крис налил виски в стакан и открыл следующую консерву. «Сегодня мы празднуем!»

На полке перед столом с инструментами стояли старые фотографии. Он, когда ему было лет шестнадцать рядом с подаренным родителями мотоциклом. Он же в двадцать четыре, рядом со своей девушкой у водопадов. Он же, еще через несколько лет с первой повесткой в суд в окружении полупьяных, но таких довольных товарищей. Тогда это казалось так важно и весело! Сколько из них осталось в живых? Крис уже не знал. Все перемешалось. Прошлое, настоящее. Все потеряло всякий смысл. Отпив еще глоток, он изнеможенно упал на старый диван.

Беспорядки. Массовые беспорядки. Летящие и падающие, словно звезды, бутылки с зажигательной смесью. Толпы недовольных людей. Тогда они еще не были гражданами. Гражданами их сделали после. Уже после того, как вживили каждому персональный чип, словно клеймо. Конечно же – это все для вашей личной безопасности! Что может быть безопаснее, чем круглосуточное наблюдение и считывание, контроль за каждым вашим перемещением? Вы хотите пойти в магазин? Да не вопрос – вот ваша членская карточка! Вы собираете кредиты для очередной скидки? А почему тогда купленного вами товара больше, чем вы можете себе позволить? Как? Вы все учли? А как же отдых прошлым летом, ведь вы рассчитывались пластиковой карточкой мастер кард – вот распечатка. Да да, мы все помним. Вы не помните? Мы напомним – вот смотрите, ваши покупки в интернете – не вы ли покупали этот замечательный вакуумный очиститель для ванной комнаты? Так да, ведь вы еще и кредит за машину не выплатили, а откуда тогда у вас деньги на все это? Вам подарила бабушка на день рождение? А вы знали, что согласно постановлению номер 352 от пятнадцатого марта вы обязаны сообщать о любых финансовых подарках, в том числе и от родственников? Не знали? Ignorantia non est argumentum. Вот вам квитанция, советуем оплатить в течении двух недель, если не хотите, конечно, оплатить в двойном размере. Впрочем, с какой стати мы должны вас консультировать? У вас есть адвокат? Вот к нему и обращайтесь. Нет денег на адвоката? Времена, когда государство могло вам предоставить своего давно канули в лету, очнитесь. Теперь бесплатного сыра нет даже в мышеловке...

Мысли в голове становились все запутаннее и туманнее по мере того, как Крис делал очередной глоток любимого напитка.

Гребаные эмигранты. Ну почему вам не сиделось у себя в берлогах? Нахрена вы ехали сюда? За красивой жизнью? Ну так какого хрена, когда до ваших аборигенских голов дошло, что откормленные коты бывают лишь по телевизору, вы не ломанулись назад к себе в берлогу? Нет! А зачем, когда можно делать все, что захочется в чужом огороде и тебе за это ровным счетом ничего не будет? Так ведь? Можно безнаказанно взломать дверь, залезть и вынести все, что только поместиться в твои руки, не знающие даже, как поставить собственную роспись. А если твою бесполезную жопу пристрелит хозяин – он сядет в тюрьму. А ты – нет. Потому, что он подпадает под законы, а ты – нет. Ведь ты – даже не житель. Ты – никто. А раз ты никто, то и наказать тебя не могут. Могли бы депортировать, но кто даст на это деньги? Ай ай ай, иди и больше так плохо себя не веди! А лучше просто не попадайся.

И вот однажды людям просто это надоело. Все началось с ночных погромов. Люди просто собирались и выжигали незаконные поселения. По-началу власти возмущались и призывали к урегулированию конфликта. Но искра в бочке пороха уже дала начало пламени. Взбудораженные и не имеющие ничего, что можно было бы терять переселенцы дружно встали на защиту своих обиженных сородичей, отчаянно круша все, что попадалось на их пути. Это в свою очередь вызывало очередную волну протеста со стороны населения. А не находя поддержки и, тем более – каких-либо действий со стороны властей – люди начинали действовать самостоятельно. И так, постепенно все это переросло в гражданскую войну. Хотя назвать это гражданской тоже язык не поворачивается – ведь воевали граждане лишь с одной стороны.

Вскоре волнения охватили все высокоразвитые страны Европы. И что самое забавное – каким-то магическим образом вышло так, что по ту сторону баррикад оказались... И начался джехад. Уличные беспорядки переросли в кровопролитные бойни, где было уже не понятно кто и с кем воюет. Правительства оказались слишком бессильны против происходившего. Отчасти это объяснялось тем простым фактом, что та же полиция в полной мере поддерживала собственных граждан и вовсе не была заинтересована, чтобы за убийство очередного сумасшедшего фанатика пострадал кто-нибудь из их собственных братьев или сестер. Потому что это была уже война мировая, но лицо врага в ней было не понятно. Было уже не понятно кто, есть враг и потому врагами признавались все те, кто хотя чем-то отличались. И тогда начался действительный хаос.

Когда правительства стран объединились и пришли к выводу, что противостоять всему этому можно лишь силой, превосходящей все то, с чем до сих пор сталкивались люди, тогда и началось все это. И беспорядки на время прекратились. Потому что был принят закон, согласно которому введенная для урегулирования конфликта регулярная армия имела право открывать огонь на поражение, независимо от источника угрозы. Забавно, но то, что не могла сделать полиция, армия сделала в течении нескольких недель. Они просто открывали огонь при первом же намеке на беспорядки. Вы всерьез думаете, что людям есть дело до ценности жизни? Не дурачьте себя! В первые же дни стало понятно, что человеческая жизнь стоит значительно меньше, чем общественный порядок. И потому стреляли и тех, и других. Вот так вот конфликт между утырками и гражданами перерос в конфликт между властью и населением.

Постепенно воевать стало некому. Горячих голов перестреляли, а оставшимся было уже далеко все равно, что происходит вокруг, потому что, когда выбор становится между гражданскими правами и собственной жизнью - выбор очевиден. Но вот что интересно – чрезвычайное положение отменять никто не собирался, ибо это было слишком удобно. Чрезвычайное положение давало столько возможностей, сколько демократия в общепринятом значении могла получить лишь потратив миллиарды на предвыборную компанию. А теперь это было незачем. Производительность труда возросла, непродуктивные отрасли были попросту закрыты, а безработица исчезла сама собой.

Затем были запрещены любые выступления и манифестации. Собираться группами более пяти человек стало запрещено. К этому моменту интернет и социальные сети уже были достаточно развиты, чтобы полноценно проникнуть в жизнь каждого и заменить «обычное» общение виртуальным. А это означало в свою очередь, что отслеживать малейшие телодвижения на предмет собраться вместе было проще простого. И людей начали арестовывать лишь за то, что они планировали собраться вместе. Хотите поесть пиццы в компании? не более пяти человек, а иначе мы вас предупреждали. Потом запретили разговаривать в общественном месте тогда, когда представители правопорядка об этом не спрашивали. Говорить в слух стало вне закона, за исключением жизненно необходимых функций, таких, как покупка продуктов питания.

Оглядываясь назад, Крис не мог поверить, что все это происходило на самом деле. Но это произошло. Медленно, не сразу. Постепенно. Одно, потом другое, затем третье. А теперь он был полностью вне закона, лежа на своем старом диване, попивая выдержанный виски и не имея ни малейшего понятия, наступит ли для него завтра.