Пристань

- Знаешь, я раньше никогда не любил дождь. Мне он казался унылым, скучным и... обременяющим, что ли. Мне казалось, что когда идет дождь, то все останавливается. Ты не можешь больше выйти на улицу, ты не можешь погулять. Да ты даже вставать с кровати не можешь, потому что дождь – это уныло... 

Я иногда смотрю в окно и видя яркое солнце думаю, что пойди в этот момент дождь, мне бы стало легче, - сказал он, наблюдая, как чайки кружили над далекой полосой волнореза.

Они сидели на краю пристани, просунув ноги под перилами, свесив их с края и смотрели на море. Оно в этот период было неспокойным, волнистым и неприветливым. Небо казалось скорее свинцовым одеялом, чем тем веселым и ярким, каким они привыкли его видеть в июне.

- Сначала мне казалось, что дождь, как и снег – это такие атмосферные явления, без которых, в принципе, можно неплохо обойтись. Ведь так классно ходить под чистым небом ощущая, как горячие лучи солнца припекают твою кожу. И хочется лишь сесть где-нибудь на удобной лавочке, откинуть голову и закрыв глаза, отдаться всем этим приятным ощущениям. Хотя мне всегда нравилось.. например принимать душ, когда идет дождь. Ну, знаешь, такой ливень! А ты возвращаешься откуда-нибудь и у тебя нету зонта. Ты идешь под ливнем и думаешь: «Интересно, а если я побегу, я промокну меньше? Но если я буду бежать, то капли будут падать на тебя не только сверху, но теперь уже и спереди, а значит промокать ты будешь больше…»

- Зависит от интенсивности дождя, - перебила она, не поворачивая головы. – Если дождь сильнее, то бежать бессмысленно – ты промокнешь одинаково, а если он слабее, то чем меньше ты под ним, тем меньше промокнешь – значит бежать лучше.

- Спасибо, кэп, - скривив губы в иронической улыбке, ответил он. - Я продолжу?

- Извини, - чуть улыбнувшись, сказала она.

- Дело в том, что я ненавидел дождь. Я любил спать во время дождя – так классно лежать в теплой и сухой постели, когда за окном льет, как из ведра, – продолжил он.

- Догадываюсь, - усмехнувшись, сказала она. - Во время дождя приятно сидеть у камина развалившись на большой шкуре какого-нибудь медведя и накрывшись пледиком, попивать красненькое. Глядя на огонь.

- Это, пожалуй, приятнее делать во время зимы, когда снег скребет по стеклам снаружи, - улыбнувшись в ответ, возразил он.

- Ну да, во время зимы камин значительно приятнее. И красное вино, - повторила она.

- И красное вино, - чуть медленнее произнес он. – Однажды я заметил, что ходить по улицам во время дождя довольно необычно.

- В смысле? - спросила она.

- В смысле, что когда ты куда-то спешишь, то дождь – это огромное неприятное недоразумение. Он мешает и портит планы, замедляет движение. Но стоит тебе выйти под зонтом просто… чтобы пройтись без определенной цели, как все меняется, - посмотрев на бьющуюся о причал морскую воду, сказал он.

- А что меняется? Это все тот же дождь – мокрые ноги, текущие сопли и слипшиеся волосы. Бррр, - поведя плечами, пробормотала она.

- Меняется то, что когда ты никуда не спешишь, ты можешь увидеть, что находиться вокруг тебя. Но в то время, как в обычную погоду посмотрев вокруг себя, ты можешь напороться на чей-то такой же праздный взгляд, то во время дождя вероятность этого практически равна нолю. Понимаешь, когда хорошая погода – люди иногда ходят гулять, без дела. А когда идет дождь – люди выходят на улицу только лишь потому, что им куда-то настолько надо, что просто по-любому. И тогда они думают лишь о том, как скорее добраться до места назначения спрятавшись как можно больше под зонтом. Ты никогда не думала о том, насколько сложно поймать человеческий взгляд на улице во время дождя? – спросил он.

- Если честно, то не задумывалась, - чуть помедлив, ответила она.

- А ты попробуй. Раньше я не любил дождь, потому, что это было уныло. Но теперь пройтись под дождем… Преступления и всевозможные сумасшедшие поступки совершаются именно в жаркую погоду. И только в фильмах маньяки ищут своих жертв во время проливного дождя. На самом деле вероятность попасть в передрягу под ливнем сравни математической погрешности. Согласно статистике, - сказал он и замолчал. Они продолжали смотреть на бьющиеся о волнорез волны и летающих чаек. Солнце где-то, за хмурым небом начинало близиться к закату и температура медленно опускалась.

Она задумавшись немного склонила голову на бок и резко вдохнув и открыв рот, словно желая что-то сказать, замерла. Затем помедлив немного выдохнула и помотав головой из стороны в сторону, как если бы с чем-то не соглашаясь, отвернулась. Он молчал. Помедлив немного она повернулась и снова набрала воздуха.

-  Если я скажу, что до 30 лет я была совсем другая и вовсе не офигенна, ты мне поверишь? Хотя, может, я к себе придирчива слишком, - начала она почти скороговоркой. - Знаешь, вот что точно портит телок от 18 и до 30, так это излишняя самоуверенность, которая не базируется абсолютно ни на чем. Я правда всегда была начитанная девочка, но какие то обывательские штампы легко забивали мне голову и я как то не особо анализировала.

А после 30 вместе с усталостью и определенным цинизмом появляется сначала некоторая растерянность, потому что появившаяся в связи с возрастной мудростью способность к анализу внезапно обесценивает многие вещи, в которых ты раньше так была уверена, - продолжала она сжав руками нижнюю часть перил. - А потом появляется легкость и как будто второе дыхание. И при этом ощущаешь, что тело и лицо еще такие же как раньше, а начинка качественно выше.

- Наверное, поэтому мы и находим общий язык вот уже несколько лет. Ни смотря ни на что, - чуть улыбнувшись, произнес он. – Потому, что «бабская тупость» не мешает тебе видеть «главное» на фоне эмоциональных нюансов. – Так что, как видишь, дело не в игре в царя горы или доказательство друг другу кто и кому нужен больше. Дело в том, что победителей у войны не бывает. Бывают лишь проигравшие. В большей или меньшей степени.

- Люди ценны не в принципе, а лишь через призму тебя? – посмотрев на него, спросила она.

- Ценность некоторых людей можно увидеть лишь глазами других людей. Мы живем в них, в их мыслях, в их памяти.

- А мне казалось, что мы люди живут в поступках, - взглянув на него, спросила она.

- Наши поступки и их "результат" - лишь частичка чьей-то памяти. И существует до тех пор, пока существует тот, кто эту память в себе носит.

Небо и без того серое стало почти черным и уставшие чайки медленно, одна за одной, исчезали из поля зрения. Ночь медленно опустилась на пристань.